Мир призраков колеблет атмосферу.

 

"История моего заключения" - уникальный документ, принадлежащий перу замечательного российского поэта Н.А.Заболоцкого (1903-1958) - позволяет по-новому взглянуть на его стихи, элементная структура которых, по меткому замечанию публициста Павла Осинского, как в алхимическом тигле видоизменялась от свинца отчаяния до золота мистических озарений, упоения жизненными энергиями. И, пожалуй, товарищ классика по нарам в этом выводе прав. Даже беглое знакомство с наследием Заболоцкого убеждает в том, что он своим творчеством осваивал неведомые пласты философии космизма, идя вслед за Вернадским, Циолковским, Чижевским. Очень часто мучительные поиски мирозданческого бесконечного выбрасывали его на берег мистики. Тогда рождались шедевры, содержащие не совсем понятные современникам строки. Ну, как, например, отнестись к такой: "Мир призраков колеблет атмосферу"? Что это, художественный прием или здесь - смысл, глубокий и скрытый?
В воспоминаниях Осинского, умершего в Караганде в 1993 году, читаем: "В нашем тусклом лагерном прозябании случилось то, во что я сам, если бы не очевидность, не поверил, сочтя за наваждение. Но убежден я: тот ничего не знает, кто не хочет знать ничего... То же и Заболоцкий, когда присматривающий за нами не лишенный сметки и порядочности лейтенант Кардышев объявил о нашей зловредности - лжецы даже самим себе лгут, - ответил ему словами историка В.Ключевского: "Чтобы быть умным, ничего не остается, как объявить всех, с кем не согласен, дураками". Кардышев, представьте, ничуть не обиделся. Последствия сложились экстраординарными. Явились заинтересованные военные с кинокамерами, фотоаппаратами и стенографистом.
Показания очевидцев таинственных событий, о которых рассказывал Павел Осинский. фокусировались на посмертных явлениях бывших обитателей лагеря. Но самое непонятное, и потому самое пугающее, заключалось в том, что призраки, отнюдь не эфемерные и тусклые, а объемные, изливающие буйство красок, появлялись, если такое выражение допустимо, строго по графику - ежевечерне в 20 часов. В полночь они возникали на фоне входной двери, образуя нечто, напоминающее живописное панно, от которого отделялись, начиная действовать в трехмерном пространстве, что-то оживленно, неслышно обсуждая. Происходящее заключенный, священник Николай Анисимов, объяснил как высшее, не обязательно божественное, вмешивающееся в низшее. Он же предупредил: "Тени молчаливы до поры, возгласят, став кошмаром для окружающих". Случилось точно так. Угрозы, атакующие мозг каждого, не давали спать и, как выяснилось, имели одинаковый смысл: "Не избежите нашего присутствия, пока не принесете вареной фасоли". Но где ее взять людям, забывшим о том, что такое нормальная человеческая еда? Ясность внес Анисимов: по древним верованиям фасоль единственная пища мертвых. Как бы в подтверждение его слов призраки на одну ночь покинули барак, а возле двери заколыхались, переплетаясь, призрачные кустики фасоли...
Говорит Осинский: "Военные, обосновавшиеся в бараке, все видели и все снимали на пленку. Понимаю, что это звучит по-дурацки, но не смолчу.
Призраки позировали, обретя кристальную четкость очертаний и изумительную схожесть с прижизненными оригиналами: мы без труда и без страха (привыкли) узнавали своих товарищей. Несомненно, военные тоже получили запредельную информацию о фасоли, так как она была ими принесена. И вот уже следующее чудо! Призрачный отряд после этого пять дней являлся в исключительно статичном, поистине замороженном виде. Дело-то было в августе, в степную жару. А термометр, поднесенный к картинке, фиксировал температуру минус три по Цельсию... Голоса умерших стали недоступными. Призраки исчезли. Нас все-таки вовлекли в процесс идентификации, предложив просматривать отснятый материал. Мы узнали почти всех! Да и военные, произведя сверку с фотографиями из следственных дел, убедились в том, что вступали в контакте умершими заключенными.
В 1998 году фотохудожник Лейла Качанова, готовя материал для альбома о репрессиях и репрессированных, побывала во многих заброшенных лагерях бывшего ГУЛАГа. Вот ее впечатления: "Здесь дышит космос, пронизанный страданиями, безысходностью и обреченностью. Негативов масса. Пленка "Кодак" великолепна. О дефектах на ней речи не идет, так как все дублировала на цифровой аппарат. Итог? Я имею коллекцию из сорока кадров, безусловно, достоверных, запечатлевших призрачные сущности, цвет которых бледно-красный, зелено-желтый и черный. Снято все было на брошенных, повергающих в тоску лагерных погостах, в разрушенных бараках. Есть снимки призраков, обряженных во что-то отдаленно напоминающее военную форму. Так что же, прав был профессор Йенш? Это казнит меня. Быть фотоальбому привидений".
К сожалению, не быть. Лейла трагически погибла в 2003 году. Мы же, упомянув о том, что в мире существуют около пяти тысяч фотографий привидений, претендующих на достоверность, ознакомимся с двумя гипотезами, трактующими природу феномена. Первая принадлежит упомянутому Качановой профессору Йеншу. В 1919 году он, не сомневаясь в том, что привидения иногда "выходят из живописных полотен и фотографических портретов", отметил в фундаментальном труде "Эйдетические изображения": "Живущие самодостаточной жизнью призраки это отпечатки сложных структур на сетчатке глаза, продолжающие существовать в нашей зрительной памяти и накладывающиеся на объемные зрительные образы. Первотолчок этому трудноосознаваемому явлению что-то задает. Что? Ответ на вопрос
преимущество науки будущего".
Физик, лауреат Нобелевской премии Артур Колитон: "Для меня вера начинается с того, что Разум вызвал Вселенную к существованию и сотворил человека. Для меня нетрудно иметь веру, поскольку неоспоримо, что там, где есть план, - есть Разум. Упорядоченность Вселенной свидетельствует о том, что все в природе стремится к равновесию, т. е. к состоянию с минимальной энергией. Отсюда не представляется таким уж невероятным и самое невероятное, даже то, что призрачные сущности охотно приходят к нам в гости, позволяя фотообъективам ловить себя".

 

Материал подготовил Skyway skywayyy@yandex.ru